Ради чего государство осуществляет реприватизацию предприятий? Ответить на этот вопрос можно, определив, насколько сверхзадача частных компаний расходится с общей задачей развития страны

В настоящее время можно утверждать, что за годы независимости в Украине сформировалась типичная неолиберальная периферийная экономика (впрочем, этим же характерна и Россия). В стране уже много сделано и продолжают наращиваться усилия для включения ее во внешний мир (например, транзитная транспортная система, цифровые каналы связи), но очень мало – для развития внутренней инфраструктуры (до сих пор типичными являются районы с бездорожьем, отсутствием элементарного телефона и газоснабжения). Уже стало общим мнение, что все это делается для включения страны в мировую экономику, что в будущем и принесет огромное благо для страны. Но ведь страна – это не только территории и предприятия. Страна – комплексная среда обитания всего ее населения.

Миссия и цели

Какие же показатели можно выбрать для оценки страны как среды и деятельности управляющих структур как целенаправленного воздействия на эту среду? Очевидно, количественные показатели здесь мало пригодны, так как каждый из них определяет узкую полосу объекта, а построение интегрального показателя затруднено в силу опять же узости оценки каждого фактора и глубокой коррелированности некоторых показателей между собой. Может ли служить таким показателем уровень ВВП на душу населения или, что более близко и понятно, уровень реальных зарплат и пенсий? Очевидно, что нет, так как доходы населения (от пенсионера до олигарха) в гривнях или долларах не являются самоцелью, а направлены на т.н. “качество жизни”. Несомненно, это понятие весьма индивидуализировано, но оно может характеризовать саму среду, то есть, территориально-государственное образование. С этой точки зрения показатель качества жизни и его равномерность распределения по территории страны может стать целевой функцией постиндустриального государства.

Очевидно, что системное представление о состоянии страны как среды и направлении ее движения в пространстве целевой функции (качества жизни) может иметь только структура, которая включает в себя все подсистемы. Внешняя по отношению к своим компонентам она формирует метацель, в рамках которой ее составляющие могут вырабатывать свои локальные цели. Что это за метасистема? Это – государство как система управления, это – идеология, это, наконец, “национальная мечта”. Государство, обеспечивая внутренние политико-правовые и внешние политико-экономические условия развития страны как системы, должно иметь как ясно сформированную смысловую иерархию “миссия-цели”, так и средства для достижения целей, в том числе и финансовые.

Институциональная гибкость

В настоящее время для Украины остро стоит вопрос формирования стабильного источника финансовых поступлений для обеспечения своей миссии. Как его сформировать, когда существенная часть наиболее эффективных компонентов промышленной инфраструктуры уже приватизирована и находится вне системного использования? Проблема осложняется утечкой капитала – и не только потому, что слабая экономика не в состоянии его ассимилировать. Владельцы капитала порой и не планируют его реализовать на территории страны – таким образом, сгенерированные в украинской периферийной экономике капиталы, по сути, становятся дешевыми кредитами для более развитых центральных стран мирового финансово-экономического центра.

Приватизация в Украине вызывает нарекания и критику со всех сторон, начиная с оттесненных от процесса приватизации представителей “социально незащищенных слоев”, которые считают, что их “ограбили”, и заканчивая неудачниками “соревнования” – членами и сателлитами бизнес-группировок, которым не удалось получить желаемые объекты. И те, и другие приветствуют намерения нового правительства “исправить” самые одиозные случаи – конечно, по разным мотивам и с различными ожиданиями.

Но все же, не вдаваясь в подробности прошедшего периода, сначала стоит осмыслить вопрос: какова же сверхзадача процесса приватизации в принципе, каков ее смысл? Если обратиться к старой максиме, которая гласит, что смысл любой деятельности находится за ее пределами, то передача предприятий в частные руки должна служить повышению эффективности взаимодействия в самом широком смысле предприятия со внешней средой и среды с предприятием. При этом и внутренняя среда (само предприятие, включая его работников) должна преобразоваться в сторону большей эффективности. Эффективности деятельности. Если такового не происходит, то предотвращение утечки промышленного капитала и его аккумулирование с целью инвестирования в экономику снова должно взять на себя государство.

У Украины, как молодой демократии, есть одно существенное преимущество по сравнению со сформировавшимися рыночными экономиками – институциональная гибкость. У нас еще можно решать долгосрочные структурные проблемы, выбирая правильный путь и без сожалений отменяя неправильные решения в поиске более эффективных. Такие проблемы уже невозможно регулировать, например, в высокоразвитых европейских странах, где существующие диспропорции образовывались десятилетиями. Тем не менее, история свидетельствует, что правительства развитых стран, например, европейских, имели смелость вести себя недогматично по отношению к частному владению предприятиями.

Стальная эмансипация

Если окинуть взглядом относительно небольшую историю приватизации черной металлургии, то можно видеть, что еще в 80-х гг. большинство предприятий принадлежало государству – не только в странах с централизованной экономикой (СССР, страны СЭВ, Китай), но и в ряде стран с рыночной экономикой (Франция, Италия, Тайвань и др.).

Но в мире сегодня метпредприятия, полностью принадлежавшие государству, практически исчезли. Особенно существенные изменения происходили в 1986-1996гг. Так, в Латинской Америке доля частных предприятий выросла с 31% до 95%, в Европе – с 48% до 72%, Россия к 1996г. на 95% приватизировала черную металлургию. Двойная форма собственности сейчас распространена в Корее, Турции, Иране, Индии, Египте – крупные предприятия принадлежат государству, а частными являются только мелкие заводы, производящие рядовые марки стали.

До конца 80-х гг. черная металлургия многих стран контролировалась (а иногда и финансировалась) государством. Причина этого – в традициях: сталь всегда являлась важнейшим материалом с точки зрения военной доктрины.

Толчком к приватизации сталеплавильной индустрии в Европе послужил промышленный кризис 90-х гг., поставивший под сомнение практиковавшиеся методы управления отраслью. Одновременно с разворачивающейся глобализацией возникла необходимость интегрирования металлургических компаний в рыночную экономику для обеспечения их конкурентоспособности на мировом рынке.

British Steel: из рук в руки

Отметим важное отличие этих процессов от приватизации металлургии Украины – в Европе интегрирование госпредприятий происходило в зрелую рыночную экономику с устоявшимися традициями-регуляторами, а не в бурную экономику постпланового периода, которая сама проходила рыночное становление.

Хорошим примером для украинской металлургии может служить сложный и довольно длительный процесс приватизации компании “Бритиш Стил” (Великобритания). Британская сталеплавильная отрасль несколько раз переходила из государственного управления в частные руки и обратно. В 1949г. она была полностью национализирована, а в 1953г. – в большей части денационализирована. В 1967г. она была снова ренационализирована, и 14 крупнейших производителей объединились в государственную компанию “Бритиш Стил” – на тот момент она производила 90% стали в стране, на ее предприятиях работало более 250 тыс. человек.

В 70-е гг. государством были инвестированы крупные средства в модернизацию и расширение производственных мощностей, но финансовый результат оказался значительно ниже ожидаемого вследствие плохой конъюнктуры на сталь. Финансовые потери сопровождали компанию и в течение дальнейших 10 лет и правительство было вынуждено выделить почти 8 млрд. ф. ст. на рационализацию производства. Не обошлось и без резкого сокращения численности работающих. Только к 1986г. компания стала прибыльной, а в конце 1988г. уже в хорошем финансовом положении, она подверглась процессу приватизации путем продажи акций. Очевидно, что ставилась задача оставить капитал внутри страны и распределить его среди максимально большого числа акционеров. Так, из двух миллиардов выпущенных акций зарубежные организации смогли купить только 25% акций, британские учреждения и организации – 33%, а у сотрудников компании и граждан страны оказалось 42% акций. Было сделано все, чтобы заявки на мелкие пакеты в пределах Великобритании были удовлетворены полностью, причем работники компании имели приоритет.

Отметим, что фактической приватизации компании предшествовала четко продуманная программа реструктуризации – было закрыто 20 устаревших металлургических заводов. Принятые меры обеспечили рост производительности труда более чем в три раза, но в 1994г. на предприятиях “Бритиш Стил” работало уже всего 36 тыс. человек.

Одним из ключевых элементов реструктуризации стали переговоры между руководством компании и профсоюзами о сроках закрытия заводов, размерах выходных пособий, механизмах обеспечения занятости увольняемых. Органы центрального и местного управления разработали комплексную программу альтернативной занятости.

Таким образом, и в развитых рыночных экономиках только государство может поддержать эффективную структуру социальной защиты – пенсионный блок, построение рынка труда, системы взаимодействия с безработными, а на это нужны средства. Но финансовые ресурсы, поступающие от приватизации (как, впрочем, и от реприватизации), носят разовый характер, это своеобразный запас. В то же время социальные обязательства являются непрерывным потоком, требующим постоянного поступления финансов. Очевидно, что источники не лежат в плоскости одноразовых конечных приватизационных поступлений – они тоже находятся в “потоковой” сфере и могут быть среди прочего либо прибылью государственных предприятий или налогами от негосударственных.

Как нам видится, источником средств для надежного формирования бюджета, системных инвестиций в инфраструктуру государства и поддержания социальных программ может служить своеобразный пул наиболее эффективных предприятий, находящихся в государственной собственности. Это может быть ряд крупных предприятий металлургии, химии, горнорудной промышленности, телекоммуникаций с устойчивым конъюнктурным будущим – направления их деятельности должны быть диверсифицированы, чтобы обеспечить устойчивость государственного сектора при изменениях конъюнктуры внешних рынков. Что могут дать такие предприятия стране и что они сами смогут получить для своего развития, будучи государственными, можно попытаться рассмотреть на примере “Криворожстали”.

Путь “Криворожстали”: от конъюнктуры к эффективности

Сегодня ОАО “КГМК “Криворожсталь” производит более 80% украинского сортового проката (более 6 млн. тонн в год). Будучи удачно расположенным в близости от морских портов Черного и Азовского морей, комбинат имеет большое геополитическое значение: производители контролируют около 20% мирового рынка арматурного проката. Объем продаж на экспорт в 2004г. составил $1,45 млрд. Таким образом, комбинат обеспечивает 5,3% доходов экспорта.

Что является гарантией устойчивой работы комбината? Комбинат обладает полным производственным циклом (от добычи руды до выпуска готового проката). Однако, существует высокая вероятность того, что в современных условиях растущего мирового дефицита сырья любой потенциальный владелец комбината будет объективно заинтересован, в первую очередь, в максимальном использовании сырьевой базы, а это приведет к нерациональному использованию невосполнимых природных ресурсов, усилению позиций конкурентов комбината и, конечно, к снижению эффективности производства. В конечном счете в Украине будет оставлено более “грязное производство” полуфабрикатов, а более прибыльное производство готового проката вынесено за пределы страны.

С этим сценарием тесно коррелирует и экологический фактор: в соответствии с Киотским протоколом, ратифицированным парламентом Украины, предприятие обязано выполнять комплексные программы по защите окружающей среды, в частности, по уменьшению выбросов вредных веществ в атмосферу. Но политика потенциального собственника, вероятнее всего, будет направлена на максимизацию прибыли любыми средствами и не будет способствовать инвестированию средств в экологические проекты.

Если говорить об инвестициях в техническое перевооружение, то в настоящее время на комбинате ведется строительство и реконструкция ряда промышленных объектов (в том числе строительство коксовых батарей №№ 3 и 4). Продажа комбината в настоящий момент будет означать продажу предприятия по неполной стоимости, без учета будущего дополнительного экономического эффекта от строящихся объектов.

От формы собственности существенно зависит и эффект от сбыта продукции. При сохранении комбината в государственной собственности возможна реализация товара в открытой конкуренции или на тендерной основе для достижения оптимального уровня цен поставки. В частном владении комбинат может выступить как монополист на украинском рынке арматуры и катанки и стать определяющим поставщиком для других отраслей промышленности, в том числе строительной отрасли и метизной промышленности.

Не следует также упускать из виду, что “Криворожсталь” является градообразующим предприятием – сейчас он обеспечивает работой 55 тыс. человек. На комбинате действуют социальные программы строительства жилья, оздоровления работников и др., которые сохраняют тенденцию к расширению. В случае перехода в негосударственную собственность, численность работников и финансирование социальных программ объективно могут быть свернуты.

Наконец, не стоит недооценивать и психологический фактор: эффективное управление комбинатом, находящимся в государственной собственности, подчеркнет профессионализм и способность государственных органов новой власти максимально эффективно управлять государственной собственностью.

Как видим, аргументов свидетельствующих в пользу того, чтобы этот уникальный производственный комплекс был государственным, – достаточно. Аргументом “против” может служить то, что негосударственные предприятия являются эффективными из-за более гибкого управления. Часто это так и есть, но, как мы уже говорили, миссия, сверхзадача большинства украинских негосударственных предприятий расходится с общей задачей развития страны.

Выход из тупика неэффективности государственных компаний лежит в области повышения качества корпоративного управления: достижения высоких результатов работы невозможны без привлечения независимого высокооплачиваемого менеджмента.

Существуют решения и на более крупном уровне. Нужно двигаться либо в сторону международных стандартов, либо применять наилучшие решения из международной практики. Если говорить о последнем, то имеет смысл создать холдинг, который будет управлять государственными компаниями, владея их контрольными пакетами акций. Такая практика существует, например, в Сингапуре – холдинговая компания Timosek рыночным образом управляет государственными компаниями. По такому пути идет сейчас Казахстан – его опыт реформирования экономики (в частности, финансовой сферы) с поддержанием консолидированного государственного сектора в других отраслях может быть хорошим примером для Украины.